Возникновение научных академий. Середина 17 - середина 18 в. - Копелевич Ю.Х.
Скачать (прямая ссылка):
В полемику со Штуббе и другими критиками вступил член Королевского общества Джозеф Глэнвиль, о котором в предисловии к посмертному изданию его книги «Научный скепсис» [144] говорится как о человеке блестящего ума, о борце против догматизма, за свободу экспериментальной науки, как об ученике Декарта и Бэкона. Этой книге Глэнвиль предпослал обращение к Королевскому обществу, в котором говорит, что пророческой схемой Общества был «Дом Соломонам в «Новой: Атлантиде» [144, с. I—XV]. Другой анонимный защитник Общества от нападок Штуббе [195, с. 97] также ссылается на Бэкона, говоря о членах Общества: «Они разделяют убеждения знаменитого лорда Веруламия и других мудрых людей нашего времени, что все натуралисты прошлого слишком спешили с созданием систем натуральной философии, не подготовив для их построения солидного и обширного фундамента. Члены Общества сочли для себя похвалой и полезной целью — добиться того, чтобы все ревностно работающие и мудро мыслящие исследователи соединили свои поиски, занятия и труды».
29 См. {(Приложения» к новому изданию «Истории» Спрата |200, с. 68—74].
66
Большую известность приобрела книга Рлэнвлля «Плюс ультра или прогресс и развитие науки со времен Аристотеля» [143], в которой он, продолжая линию Спрата, показывает преимущества новой науки главным образом в ее практической полезности для человечества. Философы прежних времен блуждали в лабиринте понятии и слов. Бесполезность их методов — доказательство их фундаментальной ошибочности, Бэкон «предложил преобразить и расширить знание наблюдением и экспериментом, исследовать частности и путем постепенной индукции яодншшгься до общих предположений, чтобы таким образом овладеть природой и поставить ее на службу человеческой жизни. Но для этого необходимо много голов и много рук, образующих ассамблею, в которой мошно обмениваться опытами и наблюдениями, совместно работать и совместно думать». Бэкоп мог лишь создать общество экспериментаторов «в романтической модели», ибо его время «еще не созрело для таких предприятий» [143, с. 87—88]. Эта модель воплотилась в Лондонском королевском обществе. Оно поставило себе великую цель — создать историю вселенной. Но это требует времени. Могучий кедр пе вырастает быстро. Нужно преодолеть предрассудки, отбросить бесполезное, искать, наблюдать, исследовать, собирать факты. Многое уже сделано, хотя Общество, конечно, не может удовлетворить нетерпение тех, кто ожидает, что оно даст великий элексир, сделает стекло ковким и человека бессмертным [143, с. 91—92].30
Итак, мы видим, что хотя Спрат и Глэнеиль, как и Бэкон в свое время, предостерегают от требования слишком быстрой практической пользы, но в то же время их сочинения полны оптимизма и возбуждают надежды, что новая паука преобразит жизнь людей. При этом явно
30 Разбирая эту полемику в предисловии к 5-му тому «Философских записок» [192, т. VJ. Ольденбург пишет: «Пусть беснуется злоба, она не может остановить шествие активной философии ни в одной части мира, ни во Франции, будь то в Париже или в Кане, ни и Италии, будь то в Риме, Неаполе, Милане, Флорепции, Венеции, Болонье или Падуе... Мадрид и Лиссабон, все лучшие умы в Испании и Португалии и принадлежащие им огромные и далекие народы, императорский двор и герцоги Германии, северные короли и их лучшие светила, и даже студёные москолиты в России — вс*1 ояк заложили действенную закваску, которая высоко поднимается и прорывается всеми путями, поощряя искренних любителей знания и добродетели».
5*
67
имеется в виду не отдаленное будущее, а близкое, обозримое, жизнь своего и ближайших поколений. Этим оптимизмом пронизана вся деятельность Лондонского общества первых его десятилетий — периода, который историки Общества иногда называют «бэконианскнм» в отличие от следующего «ньютонианского ».
Если говорить об этих периодах в истории Лондонского королевского обществе, не следует, бесспорно, пытаться провести между ними четкую хронологическую грань. Она не будет связана непосредственно ни с вступлением Ныотопа в число членов Общества, ни со временем, когда оп стал его президентом. Мы уже отмечали некоторые изменения в характере общих собраний в 70-е и 80-е годы. Можно проследить и другие сдвиги в различных направлениях. Одни происходили более круто, другие накапливались исподволь. Одни, вероятно, можно связывать каким-то образом с влиянием личности Ньютона, другие происходили независимо от пего и в целом были симптомами общего процесса «взросления» пауки на рубеже XVII и XVIII вв.
Поскольку мы располагаем печатными протоколами собраний Общества лишь до 1687 г., о содержании его дальнейшей деятельности мы можем составить представление по «Философским запискам». Хотя они стали официальным органом Общества лишь в середине XVIII в., они с первого своего номера издавались секретарем Общества и косвенно отражали научные интересы его чче-нов. Косвенно потому, что журнал этот бып одновременно научным и, как мы сказали бы сейчас, научно-популяр-ным. Поскольку его издание не субсидировалось, а сред ства на печать и бумагу поступали только от продажи журнала,31 приходилось во многом приспосабливаться к вкусам читающей публики.