Ислам для России - Малашенко А.
ISBN 978-5-8243-0888-4
Скачать (прямая ссылка):
В 1929 г. терпимость к исламу сменилась гонениями. Непосредственно на территории Российской Советской Федеративной Социалистической Республики отношение власти к исламу все более походило на отношение к православию: отныне всякая религия рассматривалась как враг. Более сдержанно и даже с опаской коммунисты смотрели на ситуацию в Средней Азии. Фактически на протяжении всей советской истории за исламом в этом регионе признавалась особая роль одного из регуляторов общественных отношений.
Разрушались мечети. По словам Талгата Таджутдина, из
12 тыс. мечетей, существовавших до 1917 г., в 1990 г. в РСФСР осталось чуть более 70 8, подвергались репрессиям священнослужители, запрещалось отправление религиозных обрядов. Надо признать, что в 30—80-х годах XX в. «коммунизация» мусульман шла успешнее, чем христианизация в предыдущие столетия. В Советской России сохранить конфессиональную идентичность мусульманам было труднее, чем в XVI—XVII вв.
Ситуация несколько улучшилась в период Великой Отечественной войны. Но восстановленное в 1942 г. ДУМЕС и созданное в 1943 г. Духовное управление мусульман Северного
Кавказа (ДУМСК) находились под жестким контролем властей и служили орудием наблюдения над состоянием мусульманского сообщества 9.
Преследования, отвращение мусульман от религии и контроль над ними оставались главными методами обращения с исламом вплоть до конца 80-х годов прошлого века. Фактически коммунисты продолжали традиции феодального периода российской история. Только в позднеперестроечные годы произошел сдвиг. И этот период можно, разумеется, с оговорками, сравнивать со временами Империи, когда было декларировано право на выбор вероисповедания и мусульмане смогли отстаивать свои права.
Учет и контроль
В постсоветской России власть, многократно подтвердив секу-лярный характер государства, равенство всех религий, соблюдение прав верующих, своей приоритетной задачей в отношении ислама сделала установление контроля над ним. На практике это означает:
• требование от мусульман лояльности государству;
• подотчетность ему мусульманского духовенства;
• надзор над деятельностью всех религиозных и религиознополитических организаций включая религиозные учебные заведения;
• контроль над зарубежными контактами с целью предотвращения влияние извне.
Какова модель отношений между российским государством и исламом? Выступает ли оно дирижером, архитектором, защитником, инженером, партнером? 10 Думается, государство может быть признано скорее архитектором, который после возведения «здания» превращается в дирижера, причем управляющего не просто «музыкантами-мусульманами», а всем поликонфессио-нальным «оркестром» России. Чтобы «дирижировать» мусульманством, власти было необходимо, во-первых, определить, насколько она заинтересована в его организационном единстве, во-вторых, уяснить, требуется ли для этого специальный орган, посредством которого она могла бы отслеживать настроения верующих и контактировать с их лидерами, в-третьих, выработать подход к фактической политизации ислама, созданию на религиозно-политической основе партий и движений.
Кроме того, режиму предстояло сформулировать свое отношение к «нетрадиционному исламу», иными словами, к исламской оппозиции, открыто противопоставившей себя государству, а на Кавказе даже объявившей ему войну.
Оставаясь архитектором и дирижером, государство вступало с исламом также в партнерские отношения. Российский министр по национальной политике Владимир Зорин позиционировал себя как «сторонник активного взаимодействия государства с религиозными объединениями». В самом деле, существуют сферы, где партнерство государства и мусульманских (и вообще религиозных) структур способно принести неоценимую пользу. В частности, это касается борьбы с наркоманией, оказания помощи ВИЧ-инфицированным, спасения детей-беспризорников. Наметилось сотрудничество в пенитенциарной системе. Есть потребность законодательно регламентировать предпринимательскую деятельность благотворительных организаций. С религиозными структурами должен согласовываться вопрос о налоге на землю 11.
Иногда государство доверяет религиозному партнеру выполнение щекотливых заданий. В самом начале первой чеченской войны, в декабре 1994 г., аппарат президента России направил в Чечню на переговоры с сепаратистами муфтия Санкт-Петербурга Джафара Пончаева и Талгата Таджутдина. Впоследствии в качестве переговорщиков на Северном Кавказе выступали многие известные священнослужители, действовавшие по велению сердца или Кремля. В дальнейшем попытки наладить контакты между властью и сепаратистами с помощью религиозных посредников продолжались, однако они оказались безуспешными. Похоже, руководство не верило в успех такого рода посредничества, да и не было всерьез настроено на переговоры.
С чисто формальной точки зрения заинтересованность власти в единстве мусульманского сообщества России вообще не предмет для дискуссий, поскольку все его члены являются и считают себя ее гражданами (чеченский конфликт — исключительный случай). Государству проще иметь дело с консолидированным социумом: управлять удобнее идейно и политически гомогенной и послушной массой.