Ремесло историка в России - Бердинских В.А.
ISBN 978-5-86793-665-5
Скачать (прямая ссылка):
Стиль текстов Ключевского — танцующая каллиграфия. Его фразы слишком обдуманны и слишком умны. Это — не первые слова, что пришли ему в голову. Стиль текстов ученого изыскан и вычурен. В самой простоте его — изысканность. Сегодня все это сильно мешает нам читать труды историка. Насколько легче читается сейчас Платонов, писавший максимально просто и старомодно!
«Легкое дело тяжело писать и говорить; но легко писать и говорить — тяжелое дело» — любимый афоризм Ключевского. Как всегда, небесспорный.
Аплодисменты студентов, мощный приток их с других факультетов на лекции Ключевского (особенно о «чудесах» XVIII века) — все это было делом обычным. Слушатели его действительно любили. Это была эмоцио-нально-чувственная связь между преподавателем и студентами, сохранявшаяся в памяти надолго.
Подчинение научной стороны лекций и многих статей требованиям художественности, таланту поэтического восприятия и воспроизведения — явление в нашей историографии уникальное. Аналогов больше нет.
Ho были и критики такой манеры мыслить и говорить. Изобразительность изложения Ключевского, считали они, переходит иногда в вычурность и манерность, ученое безвкусие и литературную искусственность. Профессор В.И. Сергеевич (Санкт-Петербургский университет), например, нетерпимо относился ко всему, что писал и говорил Ключевский. Формально точный и логично сухой ум Сергеевича был противоположен интуитивно-художественному методу Василия Осиповича. Известный киевский историк B.C. Иконников, соперник Ключевского по тематике в 1870-е годы и резкий оппонент ряда его работ, уступая Ключевскому в таланте, явно превосходил его в трудолюбии, поскольку его новые книги выходили гораздо чаще.
В Петербурге вообще под влиянием известного историка К.Н. Бестужева-Рюмина сложилась вполне самостоятельная школа русской историографии (разговор о ней впереди). Ценность Ключевского для многих питомцев этой школы была не так велика, как для москвичей. Ученик К.Н. Бестужева-Рюмина и будущий широко известный русский археолог
176
РАЗДЕЛ III. ЛИЧНОСТЬ ИСТОРИКА
д.А. Синицын в 1891 году (ему в это время 32 года) писал своему бывшему университетскому товарищу С.Ф. Платонову: «Я очень принял к сердцу Вашу горячую защиту Ключевского, но, право, я ему что-то не очень доверяю. Это — знающий историк, прекрасный работник, но очень претенциозный ученый; он все знает, все понимает и не признает никаких затруднений и препятствий в работах. Мы все мучимся недостатком фактов, недостатком мысли, на каждом шагу упираемся лбом в стену, нас осаждают все новые и новые вопросы, наши исследования все больше по части “может быть” — и не люблю я бойких говорунов, блистающих... ловкостью оборотов речи. Это — не историк правды, трепещущий за каждый факт и ищущий в нем с боязнью, ожиданием, трепетом — истины; это лишь хладнокровный математик, систематик-резонер, все понимающий и ничем не дорожащий, которому ничего не говорят ангелы небесные и трубные звуки. Его ясный курс истории представляется мне какою-то огромною чудовищною сплетнею; кто в прежнем видит только каких-то марионеток, которых тасует, передвигает — то так, то иначе и воображает, что такова жизнь. Ключевский играет в историю, а не... живет ею... Ключевский — крупная величина, и потому-то так жалко смотреть на него: кому дано много, много с того и спросится»16.
Характерно, что труды Ключевского отвергает источниковед и археолог. Возможно, здесь играет роль максимализм молодости. Основным источником такого рода критики был, судя по всему, именно Петербургский университет.
Московские же студенты воспринимали лекции Василия Осиповича на ура. Сложившийся в 1870—1880-е годы свой курс лекций Ключевский затем тщательно шлифовал, дополнял, украшал, но кардинально ни в 1890-
е, ни в 1900-е годы он уже не менялся. В конце XIX века Ключевский не соглашался на типографское издание своего известного всей России курса лекций, а выпустил лишь печатное пособие к своему курсу. Впрочем, студенты того времени довольно часто, иногда без разрешения лектора, издавали литографированные записи его лекций, причем некоторые сохранились.
Студент 1892—1893 годов так описал свои впечатления от лекций Ключевского:
«Курс русской истории В.О. Ключевского в основных чертах своих сложился еще в 70-х годах. Отсюда параллелизм некоторых его мест с “Боярской думой”, созданной как раз в то время. В начале 1890-х годов Василий Осипович мог вставлять туда некоторые новые подробности, особенно применительно кXVIII веку, которым он... более всего занимался в 90-х годах. Ho в массе своей курс был готов, и его Ключевский читал из года в год. Ho так как он не мог вычитать всего имеющегося у него материала, то он по разным соображениям выпускал одно и подробнее
177
ВИКТОР БЕРЛИНСКИХ. РЕМЕСЛО ИСТОРИКА В РОССИИ
останавливался на другом... Вот эти пропуски и добавления... составляли те небольшие изменения, которые отличали лекции одно года от дру. гого. В остальном он оставался без перемен. Я, например, два раза (на I и Il курсах) прослушал лекцию об Иване Грозном. Она была повторена в тех же словах, что произвело на меня впечатление расхолаживающее...