Ремесло историка в России - Бердинских В.А.
ISBN 978-5-86793-665-5
Скачать (прямая ссылка):
Ключевский абсолютно твердо знал: он хотел быть только историком и учиться в Московском университете. В 1861 году, сдав 16 экзаменов, в 20 лет (довольно поздно) способный юноша стал студентом. Он аполитичен и целенаправленно интересуется только учебой, умеренно либерален. Лекции Ф.И. Буслаева, С.В. Ешевского на первом курсе производят на него сильное впечатление. Существовал он репетиторством и со второго курса — министерской стипендией, усилившей его отчужденность от товарищей и замкнутость. Годы были бурные, наушников — очень много.
Перечислять основные вехи биографии Ключевского нужды нет. Они общеизвестны. 1861—1865 годы — время студенчества. 1865—1871 годы — магистратура. Январь 1872 года — защита магистерской диссертации «Древнерусские жития святых как исторический источник». Сентябрь 1882 года — защита докторской диссертации «Боярская дума Древней Руси». 36 лет преподавания русской гражданской истории в Московской духовной академии (1871—1907). 16 лет преподавания в Александровском военном училище (после С.М. Соловьева) в 1872—1888 годах и 15 лет преподавания на Московских высших женских курсах (В.И. Герье) с 1872 года. Бьющий ключом талант лучшего лектора России. Ho самое главное — с 1879 года кафедра и лекции в Московском университете, практически до самой смерти.
168
РАЗДЕЛ III. ЛИЧНОСТЬ ИСТОРИКА
Обратимся к мелочам и частностям его жизни. Из них и складывается историк. В кругу студентов первоначально невзрачная и типично дьячковская фигура Ключевского, тихий голос и сдержанная молчаливость не вызывали интереса. Ho сотоварищи скоро прониклись к нему уважением, оценив блестящую интеллектуальность его речей. В спорах Ключевский совершенно преображался. А это была эпоха споров! По воспоминаниям А.Ф. Кони, если вопрос касался истории или искусства, то в их студенческом кружке 1863 года Василий Ключевский давал самый вразумительный ответ. Он оживлялся, делал несколько шагов по комнате — и сразу овладевал всеобщим вниманием. «Его речь на чудесном русском языке, тайной которого он владел в совершенстве, лилась неторопливо; по временам он останавливался и на минуту задумывался и затем снова пленял и удивлял выпуклостью образов, остротою и глубоким содержанием эпитетов и богатством сведений, приводимых в новом и подчас неожиданном освещении, за которым чувствовалась упорная работа самостоятельной мысли»5. Мощный анализ причин, последствий, особенностей исторического периода в России — уже в те годы характерная черта взгляда Клю-чевского-историка на прошлое.
А.С. Пушкину, советовавшему писателям учиться русскому языку у московских просвирен, стоило бы послушать Ключевского. Несколько поколений русского духовенства отлились в языке этого сироты-поповича. Это был богатый подарок природы, использованный Ключевским в полной мере. Ведь и тогда русская речь горожан, семинаристов, крестьян, дворян существенно различалась. Ho нижняя глубоко самобытная и творческая струя национальной русской речи нашла свое отражение именно в Ключевском. Это, естественно, связано с его духовной близостью к русскому крестьянству — творческой основе национальной культуры. Отсюда же невероятный успех и популярность Ключевского в эту последнюю великую крестьянофильскую эпоху русской истории (1860— 1890-х годов). Отсюда и симпатии и антипатии великого историка к разным периодам русской истории.
В письме одного молодого историка, ученика Ключевского, написанном вскоре после кончины ученого, очень хорошо сказано: «Ключевский был историком Московской, а не какой иной Руси; он сам представляется ее памятником, настоящим московским человеком. Он не был ни гражданином правового государства — будущей России, ни деятелем западной культурой Руси петровской, ни киевским богатырем, ни вольным сыном Новгорода. Он был всецело слугой и богомольцем московских государей, современником Тишайшего царя, а может быть, и царя Ивана. Эту эпоху он всего лучше знал, ее он всего красочнее рисовал, с нею всего теснее сжился. Он был то же для Руси Московской, что был Забелин для самой Москвы. Старая Москва говорила его устами, и он думал ее мозгом и чувствовал ее сердцем»6.
169
ВИКТОР БЕРЛИНСКИХ. РЕМЕСЛО ИСТОРИКА В РОССИИ
Ключевский действительно родился с талантом историка. По своему духу он был чужд организаторской общественной работе (деканская должность была явно не по нему), совершенно не пригоден для публичной политики (крах его попыток в этом направлении известен), далек от философии, точных и естественных наук. Лишь в русской истории он был рыбой в воде. «Человек-улитка», по собственным словам, замкнутый, мнительный и настороженно подозрительный к коллегам и ученикам — он расцветал на лекции.
У Ключевского было не просто редкое чувство речи. Он впервые изложил русскую историю подлинно русским языком. Такое впечатление, что он любовно вслушивался в русские звуки, поговорки, названия урочищ. XVII век для Ключевского не закончился, а длился. Он жил в нем. Для слушателей исчезала граница между прошлым и настоящим. Внутренняя родственность времен являлась в единственном и неповторимом в своем роде цикле лекций по русской истории Ключевского — словно в некоем национальном театре одного актера, где ученый сам был автором сценария, оформителем сцены и единственным актером-исполнителем.