Фашизм в его эпохе - Нольте Э.
ISBN 5-87550-128-6
Скачать (прямая ссылка):
Полезность привлечения «Аксьон Франсэз» прослеживается в каждой главе.
Предшественником в этом случае оказывается не узкий мир антисемитских расистских писателей, а большая и значительная традиция французского контрреволюционного мышления во всем разнообразии ее форм проявления. То, что в национал-социализме представляет ограниченность, а в итальянском фашизме слишком обусловлено временем, здесь представлено в широкой перспективе. И своеобразный «поворот» либерального мышления у Ренана и Тэна не кажется уже простой компенсацией отсутствия немецких фашистских авторов. В этом повороте — неуверенном, а потому более убедительном, чем у Ницше — заметно уже изменение, почти на полвека духовно предваряющее эпоху мировых войн.
История «Аксьон Франсэз» принадлежит, как симптоматическая часть, истории страны, всегда политически опережавшей остальную Европу с 1789 до 1919 г.
Система мышления Морраса, при всей ее доктринерской жесткости, имела объем, ясность и глубину, беспримерные в Германии и Италии того времени.
Практика «Аксьон Франсэз» предваряет с отчетливой простотой первоначальной стадии характерные черты намного более массовых и грубых методов, примененных в Италии и Германии.
Конечно, «Аксьон Франсэз» в изолированном виде — не эпохальный феномен. Но она, в некотором смысле, есть missing link*, наглядно связывающее фашизм с более общей и намного более старой формой борьбы. Лишь это расши-
* Недостающее звено (англ.).
41
рение доставляет нашему исследованию надлежащий фундамент и возможность завершающей перспективы.
Эта завершающая перспектива не может быть просто добавленной философской главой. В последней главе общие понятия применяются лишь для постижения тех явлений, которые были уже описаны как элементы действительности. Первоначальные мотивы Морраса не были политическими, и трансполитическое нашло в национал-социализме выражение, которое никогда не будет забыто. Тем самым последняя глава — неотъемлемая часть феноменологического исследования: мы рассматриваем в ней «фашизм как трансполитический феномен», подготовив почву для этого с помощью анализа определенных постановок вопроса у Маркса, Ницше и Макса Вебера. Лишь после этого можно логически связать эпоху с исторической эрой, фашизм — с явлениями буржуазного общества и большевизмом и лишь в этих самых широких рамках выяснить, чем в конечном счете были фашизм и его эпоха.
Глава I
Расходящиеся корни
Введение: Революция и политические доктрины
Если фашизм — это антимарксизм, стремящийся радикальным образом уничтожить своего противника, то он не может ограничиться простым политическим подавлением определенней партии: он должен обнаружить ее духовные корни» и включить их в свой обвинительный приговор. Однако можно отметить то весьма своеобразное обстоятельство, что итальянский фашизм и немецкий национал-социализм недостаточно хорошо справились с этой задачей. Итальянский фашизм вообще отказался от последовательной разработки своей доктрины, ссылаясь на преимущественное значение практики. Что касается национал-социализма, то «Миф двадцатого столетия» Альфреда Розенберга, считающийся основной книгой национал-социалистического мировоззрения, носит столь несомненные черты протестантско-либерального происхождения своего автора, что вместо принципиальной критики политической и духовной действительности рассматриваемой эпохи мы находим в этой книге лишь причудливые экскурсы эстетического и историко-философского характера; при этом остаются без внимания самые очевидные связи,— например, связь между Лютером, Кантом и Марксом или между мистикой, либерализмом и социализмом. Отсюда нередко делали вывод, что фашизм «неидеологичен» по своему характеру и таким образом контрастирует с постоянным стремлением марксизма примыкать к большой, конкретной традиции общественного мышления. В таком случае марксизм и фашизм оказались бы попросту несоизмеримыми в столь важном вопросе, как отношение к прошлому.
Однако такой вывод заводит слишком далеко, хотя, как будет показано ниже, в нем содержится ядро истины. Уже на раннем этапе Муссолини дал задание теоретикам и журналистам, поборникам своего режима усматривать в фашизме категорическое и полное отрицание Французской революции, и это же отрицание было повседневным мотивом национал-социалистической полемики. Но борьба против революции — самым радикальным отпрыском которой и сторонники и противники ее равным образом считали марксизм — имела в Германии (а также в Италии) долгую предысторию. От Адама Мюллера до Поля де Лагарда, от братьев фон Герлах до социал-дарвинистов конца столетия враждебное революции мышление развило, пожалуй, все аргументы, которыми позже воспользовался Гитлер1. Гитлер придал этим аргументам такое направление, которое не только сделало их чем-то своеобразным, но и позволяло заметить, как мало для него значило протестантстко-либеральное наследие, столь затруднявшее последовательное выступление против революции.
46
«Аксьон Франсэз»
Но Гитлер не знал той традиции, на почве которой он стоял, и потому был не в состоянии дать полноценное выражение своих мыслей. Впрочем, до конца жизни он не оставлял намерения после завершения политических проектов посвятить себя исключительно формулированию своего учения. Именно это намерение доказывает, что национал-социализм не был ни законченной доктриной, ни движением без всякой доктрины, а остался неосуществившейся возможностью доктрины. Подобным же образом обстоит дело с итальянским фашизмом. Поэтому фашизм как совокупный феномен не может быть как следует понят с точки зрения своего духовного значения из обеих основных форм его проявления.