Фашизм в его эпохе - Нольте Э.
ISBN 5-87550-128-6
Скачать (прямая ссылка):
Враждебность ко всему миру и конец
До 11 декабря 1941 г., когда Гитлер объявил войну США, облик войны уже в основном определился, но это была все еще частичная война. Вступление Соединенных Штатов превратило ее в мировую войну. До этого - авное значение имела все еще война на Востоке, и только здесь вся многозначность этой войны развивалась до крайних последствий, между тем как отношения с США вполне оставались в рамках нормальной европейской войны213; но это событие означало, что соотношение сил теперь значительно изменилось — что, впрочем, мог бы показать и простейший предварительный расчет.
По очевидным причинам Гитлер не хотел этого расширения войны и многое сделал, чтобы его избежать. «Неучастие в войне», изобретенное Муссолини, до тех пор неизвестное состояние по ту сторону нейтралитета, благодаря поведению президента шло теперь на пользу англичанам, и такие события, как отданный Рузвельтом «приказ стрелять», впервые в жизни давали Гитлеру повод жаловаться на неспровоцированное нападение. И все же он совершил третью и последнюю большую ошибку, когда, следуя духу, а не букве пакта трех держав, позволил втянуть себя в американо-японский конфликт.
В самом деле, случайное начало этой войны не означало ее случайной сущности; эту войну, которая вначале могла показаться случайной, приходилось вести со всей беспощадностью решающей идеологической борьбы.
372
Национал-социализм
И вскоре после объявления войны Гитлер говорит в послании к старым партийным товарищам об «окончательном столкновении и сведении счетов с этим заговором, преследующим в банках плутократического мира и под сводами Кремля одну и ту же цель», а именно — «истребление арийских народов и людей»214. Теперь он мог наконец без всякой дипломатической сдержанности выразить в мировом масштабе ту внутреннюю враждебность ко всему миру, которая с самого начала владела им и его людьми и которую он, в отличие от Людендорфа, умел временно скрывать ради удачно выбранных союзов. Он пытался извлечь утешение и уверенность из аналогии, казавшейся теперь полной. Как он выразился в своей штаб-квартире 22 июля 1942 г., то же, что внутри страны свершалось в борьбе партий, ныне свершается в борьбе наций. Точно так же, как во время борьбы за власть противником* была КПГ, теперь главную роль играет СССР, тогда как капиталистические страны, подобно прежним буржуазным партиям, лишь разыгрывают свой дебют по краям215.
Помимо того, что сравнение это хромало во многих отношениях, существовало и решающее отличие. На этот раз Гитлер не был в союзе с могущественной частью «буржуазного» мира. Теперь он не мог уже применять средства, на которые у его противников не было ответа. Весь мир говорил с ним теперь тем языком, которым, как ему казалось, владел он один,— языком войны, и поэтому его поражение было лишь делом времени.
В течение двух с лишним лет он был намного сильнее других и без труда разбивал слабых и неподготовленных. В течение года весы колебались около равновесия; в триумфальном и отчаянном состязании с судьбой немецкие армии дошли на Кавказе и в Египте до крайних границ своего продвижения. Затем маятник качнулся обратно, и после окружения Сталинграда и англо-американской высадки в Северной Африке симметричным образом последовали два года непрерывных поражений; но это означало вовсе не равновесие и примирение, а полную гибель.
Советские военные усвоили методы окружения и прорыва, и впервые в своей истории прусско-немецкое войско познало паническое бегство и капитуляцию целых армий; англичане и американцы сумели вызвать отпадение союзников Гитлера и начали применять крайне жестокие методы ведения войны; в рядах собственной армии становилось все более заметно сопротивление. Гитлер применил три новшества216, пытаясь вернуть себе инициативу.
Наибольшие надежды он возлагал на новые секретные виды оружия. Он рассчитывал, что при отчаянном положении они дадут ему такое же превосходство, как некогда в Мюнхене новый стиль собраний и борьбы. Но сам он не мог изобрести такое оружие. Правда, технический уровень немецких исследований оправдался, так что фау-снаряды и реактивные истребители внесли не меньший вклад в развитие военной техники, чем английское изобретение радиолокации. Но характерно и вряд ли случайно, что самое существенное изобретение, совершившее всемирный переворот,— создание атомной бомбы — произошло в Америке, хотя основы его некогда были заложены в Германии217.
* В оригинале: Sturmbock — у римлян: таран, орудие для разрушения стен.
История
373
Второе средство Гитлера состояло в том, что он вступил на путь, который можно считать в определенном смысле реабилитацией Рема218. С начала войны Ваффен-СС выросли из небольших подразделений до огромной величины и силы. Они должны были превратиться в армию фанатических борцов за мировоззрение, стать настоящим, собственным оружием национал-социалистического государства — в противоположность все еще аполитичному, проникнутому вредными традициями вермахту. Гитлер мог формировать одну за другой дивизии СС, мог после покушения Штауфенберга децимировать* Генеральный штаб, вешать или выгонять фельдмаршалов, он мог навязать вермахту «немецкое» приветствие и национал-социалистических офицеров; но вполне надежных вооруженных сил он создать не мог, это превосходило его возможности. До конца его войну.вели главным образом люди, хотевшие лишь национального восстановления и ничего иного; в аду этой многозначной войны они могли опираться лишь на многократно потрясенное и во всяком случае чисто формальное чувство долга. Некогда эта армия вошла в чужие страны, чтобы создать и защитить Германию; но когда через пять лет она была снова отброшена в свое отечество, она не могла уже верить в Германию с чистым сердцем.