Фашизм в его эпохе - Нольте Э.
ISBN 5-87550-128-6
Скачать (прямая ссылка):
Прежде всего, надо различать долиберальный, или религиозный, тоталитаризм и послелиберальный, или политический, тоталитаризм. В пределах политики существует тоталитаризм, несовместимый с религиозной формой, и тоталитаризм, (возможно, лишь по видимости) совместимый с нею.
Это доставляет первый критерий различения коммунистического и фашистского тоталитаризма.
Различие ярко видно на примере развития Муссолини. В самом деле, в послевоенные годы он весьма решительно отходит от своего прежнего антиклерикализма и ненависти к религии и выражает высокое уважение к церкви. Это развитие нельзя считать простым оппортунизмом, в зачаточной форме оно находилось уже в старой философии жизни Муссолини, и оно необходимым образом связано с его новыми консервативными взглядами. Уже в его первой парламентской речи содержалась похвала церкви; с тех пор он не переставал добиваться ее расположения, и Латеранские соглашения увенчали эти усилия. Полностью предоставив церкви «заботу о душе», он мог еще более решительно обозначить область, на которую он притязал «в тоталитарном стиле»: воспитание гражданина, которое он тотчас же яснее определил как «воинственное воспитание»374. При переговорах у представителей церкви могло, конечно, возникнуть представление, что это различие обманчиво и бессмысленно по отношению к такому человеку, как Муссолини, для которого важна была только та сторона, на которую он претендовал. Но он не отрицал другую сторону, и церковь уступила375. При этом потенциальная враждебность очевидна даже в торжественных официальных заявлениях Муссолини, когда, например, в своей большой парламентской речи о «примирении» он приводит общее место радикального консерватизма об укрощении Римом христианского восстания рабов или когда он следующим образом разъясняет католический характер фашистского государства: «Фашистское государство целиком и полностью притязает на этический характер: оно католическое, но оно фашистское — даже главным образом, исключительно и по существу фашистское»376.
Хотя папство сохранило по отношению к Муссолини гораздо большую самостоятельность, чем монархия, оно также не составляло серьезного ограничения
История
237
власти Муссолини; его сопротивление ограничивалось энцикликами («Нам нет нужды») и лишь на позднем этапе войны приобрело также практическое значение377. Здесь можно было бы, конечно, сделать существенное возражение. Можно было бы сказать, что итальянскому фашизму недоставало двух важнейших родовых признаков, свойственных политическому тоталитаризму вообще: террора, вынуждающего единство политического поведения, и разработанной идеологии, накладывающей свою печать на всю духовную жизнь.
Что касается террора, то его определение не предполагает, что он стремится к физическому уничтожению противника или тем более направляется против неполитических групп населения (например, кулаков или евреев). Во-первых, итальянский фашизм пришел к власти с применением столь сильного террора, что в дальнейшем усердии не было особой необходимости; во-вторых, и после победы он не менее жестко применялся к политическому и духовному руководству противника, чем, например, в Германии378. И поскольку он победил здесь после гораздо более сильного и ожесточенного сопротивления, его меры должны были вызвать гораздо более распространенный испуг, ограничивавшийся, впрочем, почти исключительно слоями населения, сочувствовавшими социализму и коммунизму, а потому почти не нашедший отражения в большой иностранной печати.
Что же касается идеологии, то разговоры о том, что действие предшествует учению, указывают, разумеется, на недостаточную духовную содержательность фашизма. Однако с 1929 г. каждый молодой член партии получал, кроме партийного билета и оружия, еще экземпляр сочинения Муссолини «Учение фашизма»; и намерение центра власти обеспечить исключительное господство своей идеологии важнее для определения этого понятия, чем его конкретное осуществление.
Таким образом, в 1927 г. итальянский фашизм демонстрирует уже и важнейшие родовые признаки политического тоталитаризма вообще, и специфические особенности национал-фашистского тоталитаризма: инструментальную функцию, осуществляемую непогрешимой рукой вождя, и заведомо враждебное примыкание к консервативным общественным силам. В исследовании любого частного случая можно продвинуться, лишь не упуская из виду также цели какого бы то ни было тоталитаризма.
Поначалу может показаться, что название «национал-фашизм» относится к методу (сплочения нации в единую энергетическую связку), однако оно означает и цель: нация есть объект всех усилий и в то же время их субъект. Имеется в виду, в некотором очень широком смысле, «благополучие» нации. Разумеется, «благополучие» может пониматься по-разному и иметь очень различные предпосылки. Для Муссолини в первый тоталитарный период его власти речь шла прежде всего о том, чтобы предельным напряжением сил вывести Италию на уровень развития, уже достигнутый другими нациями. Поскольку эта цель не могла иметь принципиальных противников, власть одного человека, сколь бы она ни была неограниченной и сколь бы спорны ни были ее методы, не должна рассматриваться как деспотизм; ее следовало бы считать тоталитарной национал-фашисгской диктатурой развития.