Исследования по аграрной истории Англии 13 век - Косминский Е.А.
Скачать (прямая ссылка):
Анализируя обычное право XVI в., Савин приходит к выводу, что манориальный обычай складывается в общем невыгодно для держателей, так как он возник «в пору преобладания воюющего, и правящего меньшинства, которое долго было в силах налагать свою волю на плохо организованное и рабочее большинство». Юридическая почва для исчезновения копигольдеров была создана общественными отношениями XII—XIII вв.3
Мы не можем принять представления о «хозяйственной гармонии» между господским хозяйством и крестьянской общиной. Не подлежит сомнению, что классовая борьба обостряется с развитием товарности сельского хозяйства, но также несомненно, что она ^неотделима от феодального производства. Совершенно очевидно, и это прекрасно выразил Маркс,
1 С о u It о n. The Medieval Village. Cambr., 1925.
2 И. С. Звавич. Классовая природа манориальной юстиции, «Уч. Зап. Инст. истории РАНИОН», т. III, М., 1929.
3 А. Н. Савин. Английская деревня га эпоху Тюдоров, 207 и др.
что медленность развития производительных сил в феодальном обществе создает здесь господство традиции, обычая. Этот обычай складывается в целом 'неблагоприятно для эксплоатируемого «рабочего большинства» и охраняет, в первую. очередь, интересы «правящего меньшинства». Но при постоянном ухудшении положения трудящихся классов обычай, фиксирующий более раннюю и меньшую степень эиспло-атации, может до известной степени служить защитой против попыток усилить эту эксплоатацию. Известная охрана прав крестьянина совершенно неизбежна при господстве феодального производства; крестьянин должен сидеть на наделе и иметь необходимый инвентарь, ему должно быть обеспечено воспроизводство его рабочей силы и его хозяйства, если он является объектом феодальной эксплоатации. Манориальный обычай устанавливает урегулированную и упорядоченную форму эксплоатации, отправляясь от традиционных, мало подвижных отношений производства. «Ясно, что при том примитивном и неразвитом состоянии, на котором покоится это общественное отношение производства и соответствующий ему способ производства, традиция должна играть преобладающую роль. Ясно, далее, что здесь, как и повсюду, господствующая часть общества заинтересована в том, чтобы санкционировать существующее как закон, и его границы, данные обычаем и традицией, фиксировать как законные. Это же — оставляя в стороне все другое — делается, впрочем, само собою, раз постоянное воспроизводство базиса существующего состояния, лежащего в его основе отношения, приобретает с течением времени урегулированную и упорядоченную форму; и эта регулярность и порядок сами суть необходимый момент всякого способа производства, раз ему предстоит приобрести общественную устойчивость и независимость от простого случая или произвола. Урегулнрованность и порядок являются именно формой общественного упрочения данного способа производства».1
Вполне очевидно, что господство натурально-хозяйственных отношений создавало известные границы для эксплоатации крестьян. Но ни господство традиции и обычая, ни урегу-жровэнность и упорядочение процесса воспроизводства феодальных отношений не создавали непреодолимых препятствий для роста феодальной эксплоатации.
Манориальный обычай упорядочивал эксплоатацию вилланов, охранял порядок и дисциплину внутри крепостной об-
1 К. Маркс, Капитал, т. III, гл. 47, § 2, стр. 571—572.
Борьба за ренту в Англии XIII в.
407
щины, обеспечивал бесперебойное поступление феодальной ренты. Но он очень мало стеснял «voluntas domini», под регулирующим воздействием которой он и сложился. Прежде всего, как много раз отмечалось исследователями этого вопроса, он оставлял весьма широкие границы для усиления феодальной ренты. Размеры целого ряда весьма существенных повинностей оставались на воле лорда. Такие обременительные для крестьян повинности, как извозные, очень часто были на воле лорда в Англии XIII в-, как и во франкском государстве IX в. Но и другие отработочные ренты фиксировались далеко ме всегда.
Еще меньше были фиксированы денежные ренты. Если redditus assisae представлял более или. менее неподвижную величину, то auxilium чаще был на воле лорда. Гериот, допускная плата, пошлины при переходе земли из рук в руки часто были произвольными. Но даже и фиксированные повинности, которые были занесены в экстенты, составленные по показаниям старейших и опытнейших крестьян, нередко возрастали, как мы видим, например, из сопоставления размеров недельных работ в Рамзейских экстентах XII—XIII вв.1 Весьма вероятно, что на этой почве шла внутренняя борьба в манориальной курии, и что крестьяне пробовали опереться на манориальный обычай. Но — и это самое существенное — манориальный обычай не связывал лорда или связывал его лишь постольку, поскольку это было ему угодно. Манориальная курия не располагала никакими юридическими средствами, чтобы заставить лорда подчиниться своим решениям. Можно вполне согласиться с Мэтландом, что этические и религиозные представления не устанавливали для лорда обязательства не повышать феодальной ренты. Оставались такие средства, как бегство и прямое сопротивление. Такие случаи были, насколько можно судить, нередки, но тогда государство отказывалось от своей политики невмешательства в отношения между вилланами и лордами и оказывало последним всемерное содействие. 2