Морфология сказки - Пропп В.
Скачать (прямая ссылка):
главным образом и направлено внимание нового направления. Представители
этой школы добывают и сравнивают варианты отдельных сюжетов по их
мировому распространению. Материал группируется гео-этнографически по
известной, вперед выработанной системе, и затем делаются выводы об
основном строении, распространении и происхождении сюжетов^ОднакоД., и
этот прием вызывает ряд возражений. Как^мы увидим ниже, сюжеты (в
особенности сюжеты волшебных сказок)... состоят “в теснейшем родстве
между собой. Определить, где кончается один сюжет с его вариантами и где
начинается другой, можно лишь после меж-сюжетного изучения сказок и
точной фиксации принципа отбора сюжетов и вариантов. Между тем, этого
нет. Перемещаемость элементов здесь также не принята во внимание. Работы
этой школы исходят из неосознанной предпосылки, что каждый сюжет есть
нечто органически-цельное, что он может быть выхвачен из ряда других
сюжетов и изучаться самостоятельно.
Между тем, вполне объективное отделение одного сюжета от другого и
подбор вариантов—дело совсем не простое. Сюжеты сказки так тесно связаны
между собою, так переплетаются друг с другом, что этот вопрос требует
специального предварительного изучения раньше выделения сюжетов. (Без
такого изучения исследователь предоставлен своему вкусу,,объективное же
отделение пока даже просто невозможно. Приведем один примеру В-числе
вариантов к сказке „Frau Но11е“ Вольте и Поливка приводят Афанасьевскую
сказку № 58 (известную сказку вБаба-яга“). Они приводят и ряд других
русских сказок, даже таких, в которых яга заменена змеем или мышами. Но
они не приводят сказки „Морозко“. Спрашивается — почему? Ведь здесь мы
имеем то же изгнание падчерицы и ее возвращение с подарками, ту же
отсылку родной дочери и ее наказание. Мало того: ведь и Морозко и „Frau
Но11е“ представляют собой персонификацию зимы, но в немецкой
2 Морфология СКЫЕЯ
17
сказке мы имеем персонификацию в женском облике, а в русской—в мужском.
Но, повидимому, „Морозно", в силу художественной яркости этой сказки,
субъективно зафиксировался, как определенный сказочный тип, как
определенный самостоятельный сюжет, который может имет* свои собственные
варианты. Таким образом мы видим, что вполне объективных критериев для
отделения одного сюжета от другого нет. Там, где один исследователь будет
видеть новый сюжет, другой будет видеть вариант и наоборот. Мы привели
пример очень простой, а при расширении и увеличении материала
увеличиваются и возрастают трудности.
Но, как бы то ни было, методы этой школы прежде всего потребовали
списка сюжетов.
Составление такого списка и предпринято Аарне.
Список этот вошел в междунардный обиход и оказал делу изучения сказки
крупнейшую услугу: благодаря указателю Аарне стала возможна шифровка
сказки. Сюжеты названы Аарне типами, и каждый тип занумерован. Краткое
условное обозначение сказок, (в данном случае—ссылкой на номер указателя)
очень удобно. В частности, Сказочная Комиссия не смогла бы описать своего
материала без этого списка, ибо пересказ 530 сказок потребовал бы много
места, а для ознакомления с этим материалом пришлось бы прочесть все
пересказы. Сейчас смотрятся одни цифры, и дело ясно с первого взгляда.
Но наряду с этими достоинствами указатель обладает и рядом
существенных недостатков: как классификация, он не свободен от тех
ошибок, которые делает Волков. Основные разряды следующие: I. Сказки
о животных. II. Собственно сказки. III. Анекдоты. Мы легко узнаем прежние
приемы, перестроенные на новый лад. (Несколько странно, что сказки о
животных как будто не признаются собственно сказками). Далее хочется
спросить: имеем ли мы настолько точное изучение понятия анекдота, чтобы
им можно было пользоваться совершенно спокойно (ср. басни у Вундта)?
18
Мы не будем входить в подробности этой классификации *, а остановимся
лишь на волшебных сказках, которые выделены им в подразряд. Заметим
кстати, что введение подразрядов—одна из заслуг Аарне, ибо деление на
роды, виды, и разновидности не разрабатывалось до него. 'Болшебные же
сказки охватывают по Аарне следующие категории: 1) чудесный противник,
2) чудесный супруг (супруга), 3) чудесная задача,
4) чудесный помощник, 5) чудесный предмет, 6) чудесная сила или уменье,
7) прочие чудесные мотивы. По отношению к этой классификации могут быть
почти дословно повторены возражения на классификацию Волкова. Как же
быть, напр., с теми сказками, в которых чудесная задача разрешается
чудесным помощником, что именно встречается очень часто, или с теми
сказками, в которых чудесная супруга и есть чудесный помощник?
Правда, Аарне и не стремится к созданию собственно научной
классификации: его указатель важен, как практический справочник, и как
таковой он имеет огромное значение. Но указатель Аарне опасен другим. Он
внушает неправильные представления по существу. Четкого распределения на
типы фактически не существует, оно очень часто является фикцией. Если