Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания - Сустель Ж.
ISBN 978-5-235-03021-3
Скачать (прямая ссылка):
высокородными кавалерами.
Всех четверых приговорили к смерти и казнили в присутствии огромной
толпы, равно как и множество соучастников в супружеской измене и
убийствах. Эти события сильно осложнили отношения между правящей
династией Тескоко и императорской семьей из Мехико, которая, скрыв
досаду, все же не простила союзному правителю казни ацтекской принцессы.
В древней Мексике редко поднимался вопрос о разводе. Поводом для
расторжения брака мог стать переезд жены или мужа в другой дом. Суд мог
позволить мужчине развестись с женой, если тому удавалось доказать, что
она бесплодна или открыто пренебрегает своими домашними обязанностями. Со
своей стороны, жена могла пожаловаться на мужа и добиться решения в свою
пользу, если его уличали, например, в том, что он бил ее, не обеспечивал
всем необходимым или не занимался детьми. В этом случае суд отдавал детей
матери, а имущество разведенной пары делилось поровну между бывшими
супругами. Разведенная женщина могла снова выйти замуж, за кого хочет.
Сопровождалось ли вступление в брак всякого рода несчастьями или нет, оно
знаменовало собой вступление мексиканца в общество взрослых людей. "Как
только они (молодые люди) вступали в брак, их вносили в реестр вместе с
другими семьями... и хотя страна была весьма населена и кишела людьми, в
расчет принимались все", - сообщает Сурита. Женатый мужчина
222
имел право на клочок земли из владений его капьпул-ли, на участие в
возможной раздаче продовольствия или одежды. Это был полноправный
гражданин, и уважение, которым он пользовался в своем квартале, во многом
определялось тем, насколько достойной была его семейная жизнь и насколько
ответственно он подходил к воспитанию своих детей.
Несмотря на панцирь формализма, прикрывавший отношения внутри семьи, нет
сомнений в том, что мексиканцы нежно любили своих детей. Нопилъце, нокус-
ке, нокецале - "дорогой мой сын, сокровище мое, мое драгоценное перо":
так отец обращался к своему сыну. Когда женщина беременела, обе семьи
бурно выражали свою радость по этому поводу и устраивали торжества, на
которые приглашали родню и руководство квартала или города.
После пира, пока гости курили трубки, один из стариков брал слово от
имени будущего отца и обращался к почетным гостям: "Родственники и
господа, хочу обратиться к вам с несколькими безыскусными и простыми
словами, раз уж вы собрались здесь по воле бога нашего Йоалли Эйекатдя
("ночной ветер" - одно из имен Тескатлипоки), который вездесущ. Это он до
сих пор даровал вам жизнь - вам, нашей отраде и защите, вам, кто словно
почотлъ, дающий много тени, и ауэу-этлъ, дающий приют зверям под своими
ветвями. Так же и вы, господа, защита и опора сирых и малых, живущих в
горах и степях. Вы защищаете бедных солдат и воинов, считающих вас своим
благом и утешением. Наверняка вы изнемогаете от трудов и забот, мы
доставляем вам мытарства и беды... Послушайте, господа, и вы все, старики
и старухи, седые головы: знайте, что наш бог в милосердии своем пожелал
даровать (здесь называлось имя беременной женщины), недавно вышедшей
замуж, драгоценный камень, роскошное перо".
Оратор ударялся в долгие подробности, напоминая об умерших предках,
"покоящихся в пещерах, в водах, в подземном мире". После него брали
слово: второй оратор от имени родителей; один из почетных гостей,
обращавшийся к молодой женщине, сравнивая ее с куском нефрита и сапфиром
и напоминая ей, что
223
жизнь, которую она носит в себе, происходит от божественной четы
Ометекутли-Омесиуатль; затем отец и мать женщины и, наконец, она сама,
благодарившая присутствующих и спрашивавшая себя, заслужила ли она
счастье иметь ребенка. В ее словах, в этих устойчивых оборотах звучит
нотка неуверенности, тоски перед будущим, столь часто пронзающей душу
ацтека.
Беременная женщина подпадала под покровительство богинь размножения и
здоровья: Тетеоиннан, матери богов, покровительницы повитух, которую
также называли Темаскальтеси ("бабушка паровой бани"), а также Айопечтли,
или Айопечкатль - скромного женского божества родов. Нам известен текст
одной молитвы, настоящего заговора, который распевали, взывая к этой
богине:
В доме богини, сидящей на черепахе*,
Разродилась беременная,
Там в доме рождаются дети.
Там, где дом богини, сидящей на черепахе,
Там родилось ожерелье жемчужин, прекрасное перо.
Вот идет младенец к жизни, вот он рождается!
Иди сюда, иди!
Иди сюда, только что родившийся, иди!
Иди сюда, иди сюда, о, младенец, о, ожерелье жемчужин, прекрасное перо!
По меньшей мере, в семьях высшего сословия молодая женщина задолго до
рождения ребенка получала хороший уход. Ей подбирали повитуху, к которой
торжественно отправлялись престарелые родственники, чтобы нанять ее к
будущей матери. Дав согласие (не без того чтобы поначалу возразить, что
она всего лишь "несчастная, глупая и безмозглая старуха"), повитуха сразу
отправлялась к своей подопечной и разводила огонь, чтобы приготовить