Геродот - Лурье С.Я.
Скачать (прямая ссылка):
Далее, важным средством замедления и оживления рассказа является широкое применение прямой речи, причем часто (как и в русской сказке) прямая речь вводится союзом „что“.
Типичным приемом народного повествования является также выведение антагониста, резко противопоставленного герою. Подобно тому как, например, в русской сказке „Золушка** Золушке противопоставлены злые сестры, доброй падчерице — злая мачеха и т. д., Геродот противопоставляет мудрому Солону близорукого Креза, злодею Периандру — его добродетельного сына, юному Киру — старого и подозрительного Астиага и т. д. Так же охотно Геродот чередует веселые сцены с мрачными, жестокими происшествиями, например,, ужасное вынужденное братоубийство — со сценой спаивания
1 Прием этот обычен и в русской сказке; например: *^йили-были старик со старухой... Жили они в ветхой землянке"; „Стал тут царь думу думать. Думал он, думал и издал приказ" и т. д.
136
сторожей в рассказе о Рампсините или сцену ночного убийства — со сценой встречи солнца в рассказе о воцарении Дария.
История Геродота содержит ряд сцен бесчеловечной жестокости: Камбиз бесчестит и убивает своих сестер, Рампсинит отрубает голову брату, Аместрида отрубает жене Масиста груди, нос, уши;1 часто мы читаем о выкалывании или выжигании глаз, вырезании языка и т. д., причем Геродот, рассказывая об этом, ничем не выражает своего негодования. Э. Говальд2 видел в этом один из признаков морального разложения торгового класса ионийских городов, но, как правильно показал Али, эта эпическая жестокость вообще характерна для народной сказки с ее бабой-ягой, людоедом и т. д.
Характерным сказочным репертуаром являются чудеса, столь часто встречающиеся у Геродота в новеллистических эпизодах и почти отсутствующие в историческом рассказе. Слепой царь становится зрячим, промыв глаза мочой женщины,, верной своему мужу; у одного из братьев хлеб всегда подымается в два раза выше, чем у других; река разливается,, чтобы помешать преследованию героя, и т. д. Не менее типичны для сказки обычные у Геродота вещие сны и предсказания.
Чисто сказочной чертой являются советники царя или вождя. Для сказочного царя характерна храбрость, соединенная с отсутствием предусмотрительности; поэтому он нуждается в советнике. Так, Фемистокл имеет советником Мнесифила, Мардоний — Тимагенида; иногда Геродот прямо дает понять,, что советник упоминался в его новеллистическом источнике — I, 191: „Посоветовал ли ему кто-нибудь в его трудном положении или он сам понял, что ему следует делать“... Нередко у Геродота мы, как в сказке, встречаем двух советников—¦ доброго и злого; так, при Еврибиаде Фемистокл является добрым советником, Адимант — злым, при Ксерксе — Артабан или Дамарат добрые советники, Мардоний — злой.
Разумеется, не следует преувеличивать этой разницы в стиле исторических и сказочных эпизодов. В интересах целого Геродоту нередко приходится сокращать сказки и
1 См. ниже, стр. 203: „Ксеркс и Артаицта“.
2 Ук. соч., стр. 116 слл.
13Т
зювеллы, рационализировать их, присоединять к ним конец, написанный более сухям, „историческим** стилем. И наоборот, стиль эпизодов не мог не отразиться на стиле исторического рассказа. И для этого рассказа, в гораздо большей степени, чем для предшественников Геродота, характерны свежесть, непосредственность, простота развития действия, выдвижение нескольких художественно разработанных патетических моментов. И здесь Геродот выдвигает на передний план необычное, неожиданное, xocpaSo?ov; он любит противопоставлять греческие обычаи варварским, ставить вопрос: „Что самое большое**?, „Кто самый счастливый?** и т. п. Все это — несомненное влияние народной литературы, и все это делало „Историю** Геродота несравненно более увлекательным чтением, чем сочинения его предшественников.
^ Кроме народной сказки и новеллы, большое влияние на стиль Геродота оказал" Грмер7"на”'^'то““'обратили внимание уже древние.1 Геродот употребляет целый ряд специфически гомеровских слов и выражений, а также чисто грамматических и синтаксических гомеровских оборотов, чуждых живому греческому языку; как правильно подметил Норден, „ни один из позднейших прозаиков не начинал и не кончал предложений гексаметрами так часто, как Геродот**.2
В ряде других мест труда Геродота отмечают влияние уже не Гомера, а афинской трагедии. Самые сюжеты народных сказок, как полагают,3 изменяются в духе трагедии: как Кре-онт у Софокла слишком поздно дарует помилование Антигоне, так и у Геродота помилование Крезом — Адреста, Пери-андром — своего сына, Камбизом — сына Псамменита приходит слишком поздно: рассказ получает кровавую трагическую развязку. У Геродота отмечают целый ряд слов и оборотов, характерных для аттической трагедии, иногда с сохранением ямбического размера. В языке Г еродота отмечено влияние достиг-
1 Dion. Hallcarn. Ad Cn. Pomp., 3, р. 771; [L о n g 1 п.] тсер\ офоо?, 12 (ojAvjptxcJxaTOi;). Правдоподобно предположение, что художественность стиля и языка Геродота и, в частности, его близость к Гомеру обусловлены влиянием его двоюродного брата, поэта Паниасиса.