Самые знаменитые самозванцы - Юзефович Л.А.
Скачать (прямая ссылка):
по его выговору, а начитанность в церковной литературе позволяла
предположить, что раньше он был послушником или монахом. Такому его
прошлому ничуть не противоречило неплохое знание военного дела и умение
отлично ездить верхом: монахи-воины нередко встречались в то время в
православных областях Оттоманской империи. На вид Степану было лет
тридцать, из чего и вывели, что родился он около 1737 года. По некоторым
деталям, названиям городов и мест, упоминаемых в его рассказах, можно
было заключить, что он много странствовал по разным славянским
238
землям, занимался контрабандой, одно время был даже корсаром и грабил
итальянские корабли на Адриатике, а в начале 60-х годов ездил в Россию с
одним из сербских игуменов или епископов, часто отправлявшихся туда для
сбора пожертвований. В России он, очевидно, услышал о смерти Петра III,
которого идеализировали в народе, о самозванцах, принимавших имена
русских царей. Тогда-то у него и родился фантастический план объявить
себя чудесно спасшимся императором, чтобы именем Петра III объединить
изнывающих под турецким игом православных и начать всеобщую войну с
неверными. Возможно, он надеялся, что Россия не останется в стороне от
этого движения. В отличие от русских самозванцев, имя которым - легион,
Степан был идеалистом чистейшей воды, бескорыстным фанатиком, видевшим
личное благо в освобождении соплеменников, и ни в чем ином.
Но прежде чем приступить к исполнению своего замысла, он несколько лет
скитался по владениям султана, осматривая вражеские крепости, изучая
расположение и боевые навыки турецких войск. В одном из гарнизонов он
нанялся пастухом к знатному турку, но в конце концов был заподозрен в
шпионстве и едва сумел бежать в венецианский Дубровник. Оттуда он
перебрался в Австрию, где тоже продолжал свои разведки, интересуясь
устройством фортификационных сооружений, чтобы позднее применить эти
знания в войне против турок. Степан сам рассказывал, что комендант одной
из пограничных австрийских крепостей хотел даже повесить его как
турецкого лазутчика, и он избежал виселицы только благодаря
заступничеству комендантши.
Он побывал в Вене, затем вернулся на Балканы, прошел всю Сербию, всю
Боснию, нигде надолго не задерживаясь, - нанимался на поденную работу,
чтобы заработать на скромное пропитание, и шел дальше. Например, осенью
1766 года он появился в Черногории, с которой и решил начать
осуществление своего плана.
Вот, собственно, и все, что удалось узнать венецианским шпионам о его
предшествующей жизни, и за истекшие с тех пор два с лишним столетия наши
сведения о Степане Малом не стали полнее.
Зато его внешность, характер и привычки были хорошо известны
современникам, а следовательно, и нам.
239
Он был невысокого роста, стройный, худощавый, с небольшим бледным
лицом, сохранившим следы перенесенной оспы, с длинными светлыми волосами
и живыми темными глазами. Носил усы, одевался обычно по-албански - в
турецкую шелковую рубаху, такие же шаровары и безрукавку с меховой
оторочкой, но шапку предпочитал греческую. По-сербски он говорил лучше
всего, хорошо знал также немецкий и турецкий, однако совсем не знал тех
языков, которыми, как считал его враг, черногорский архиепископ Савва,
должен был бы владеть российский император, - русского, французского,
итальянского и древнегреческого. Роскоши не любил, в обращении был прост
всегда - и когда служил в работниках у Вука Марковича, и когда стал
господарем Черной Горы. Правда, его замечали в пристрастии к вину и даже
к водке, но и это служило еще одним доказательством того, что он -
русский. Видимо, склонность к крепким напиткам для черногорцев являлась
отличительной чертой русского человека.
Степан производил самое приятное впечатление на всех, в том числе и на
венецианских агентов. Они отмечали в нем доброжелательность, "ум быстрый
и возвышенный" и вообще давали ему лестные характеристики. Тем не менее
что-то грозное и тревожное звучало во многих его высказываниях.
Например, в таком:
"Я читал кое-какие политические сочинения и знаю, что не следует
вмешиваться в дела чужих государств. Но есть Змей, разверзший пасть,
чтобы поглотить христианство, и с Божией помощью он будет попран и убит!"
Под "Змеем" подразумевалась Оттоманская империя, и у венецианцев было
предчувствие, что появление в Черногории этого человека повлечет за собой
какие-то перемены, исход которых никто не брался предсказать.
Так оно, в общем-то, и случилось.
2
Первый, кому Степан открылся или намеками дал понять, кто он такой,
был его хозяин Вук Маркович. Однажды они вместе присутствовали на свадьбе
кого-то
240
из соседей. Когда за столом Степан налил себе стакан вина, Вук Маркович
тут же встал с лавки и почтительно снял шапку. Поскольку такие знаки
уважения у сербов и черногорцев оказываются только самым знатным особам,
гости его не поняли и стали смеяться над ним.