Самые знаменитые самозванцы - Юзефович Л.А.
Скачать (прямая ссылка):
претензий. Соответственно до тех пор, пока такой человек не станет
разменной пешкой в дипломатической партии, он вправе был рассчитывать на
уважительное с собой обращение, приличное содержание и прочие жизненные
блага. Однако ему нужно было быть настороже, чтобы не упустить момент,
когда вот-вот готовы будут прийти к соглашению о его выдаче. Тогда
следовало бежать как можно дальше и как можно быстрее. Иначе за приятную
жизнь в чужой стране пришлось бы расплачиваться на дыбе и на плахе в
собственном отечестве.
До того как эта опасность приблизилась к нему вплотную, Акундинов
прожил в Польше два года. Здесь он овладел тремя языками - польским,
немецким и ла-
174
тынью, а впоследствии научился говорить еще на турецком и итальянском.
Здесь же Акундинов пристрастился к сочинению русских виршей на польский
манер и позднее некоторые свои послания писал в стихах. Одновременно
увлекся астрологией, а возможно, и другими оккультными науками.
Конюховский рассказывал о своем старшем друге: "Он, Тимошка, звездочетные
книги читал и остроломейского учения держался, а я, Костка, звездочетью
не умею и остроломеи не знаю".
Под "остроломеей" Конюховский понимал вместе астрологию и астрономию и
даже высказывал мнение, что "звездочетье" и толкнуло Акундинова на его
авантюру. Это свидетельство чрезвычайно любопытно. Не исключено, что
Акундинов занимался предсказаниями и составлением гороскопов. Можно
допустить, что странная привязанность к нему многих влиятельных людей и
коронованных особ в разных странах отчасти объяснялась его талантами и в
этой области. С другой стороны, возможно, астрологические штудии привели
Акундинова к убеждению, что он является человеком необыкновенным, что он
родился под каким-то уникальным расположением небесных светил и ему,
следовательно, суждено совершить великие дела. Это убеждение в
собственной исключительности ощущается даже в том, как он вел себя под
пыткой.
Тем временем в Москве довольно быстро узнали о появившемся в Польше
"князе Шуйском" и начали выяснять, кем же на самом деле он является. Это
было необходимо, чтобы уличить его как "вора" и самозванца. Тот факт, что
у царя Василия Шуйского детей вообще не было, а у двоих его братьев были
только дочери, поляков не убедил.
Акундинов сам помог своим преследователям, совершив роковую ошибку:
он, видимо, не то на исповеди открыл духовнику свое настоящее имя, не то
просто наказал молиться за "раба Божьего Тимофея". Этого было достаточно.
Жившие в Речи П ос политой православные священники и монахи всегда
лояльно настроены по отношению к единоверной Москве, а многие из них
выступали в роли осведомителей.
В Москве произвели сыск и уже с фактами в руках потребовали выдать
бывшего подьячего Тимошку Акун-
175
динова, женоубийцу, называющего себя "князем Шуйским", или казнить его.
Начались долгие переговоры. Поляки настаивали на более убедительных
доказательствах, из Москвы в Краков слали показания свидетелей. Дело
подвигалось медленно, но в целом политическая ситуация была благоприятна
для русских: король Владислав собирался воевать с турками и не склонен
был ссориться с Москвой по пустякам.
Дожидаться окончания этих переговоров, не суливших ему ничего
хорошего, Акундинов не стал. То ли он сам узнал о грозящей опасности
через своих придворных покровителей, то ли король, соглашаясь его выдать,
одновременно предупредил самозванца, что над ним сгущаются тучи.
Акундинов бежал в Молдавию, где и услышал о судьбе "старшего брата".
Но ему повезло больше, чем несчастному "князю Семену Васильевичу".
Молдавский господарь, выдав одного самозванца русским и заслужив тем
самым дружбу московского государя, решил теперь выслужиться и перед
турецким султаном. Поэтому второго "сына" Шуйского, свалившегося ему на
голову, он отправил уже не в Москву, а в Стамбул.
3
Когда Акундинов предстал перед великим визирем Салих-пашой, тот
спросил, почему "князь Шуйский", будучи царского рода, не объявил об этом
в Москве, а ездит по чужим государствам.
Акундинов объяснил, что не стал объявлять о себе, боясь казни, и
поехал в Польшу, но не захотел там жить, потому что польский король
"пожаловал его не по достоинству".
На вопрос визиря, хочет ли он "побусурманиться", то есть принять
ислам, Акундинов ответил: "Если султаново величество пожалует меня по
достоинству, то я по-бусурманюсь".
Затем он предложил Салих-паше следующий план действий: султан Ибрагим
II даст ему "турских ратных людей", с этим войском он пойдет на
"московских ратных людей", которые против него, царского сына, вое-
176
вать не станут. Он займет русский престол, после чего в благодарность
за содействие отдаст султану Астрахань с окрестностями.
У Салих-паши этот план особого энтузиазма не вызвал, тем не менее он
оставил Акундинова при себе. К весне 1646 года, когда на берега Босфора
прибыло посольство Телепнева и Кузовлева, он по-прежнему пользовался