Самые знаменитые самозванцы - Юзефович Л.А.
Скачать (прямая ссылка):
поняв, что привело ее в этот уютный дом, что нужно для того, чтобы в нем
укрепиться, пошла навстречу спросу и талантливо предложила необходимую
историю? В точности это неизвестно. Вероятнее, что именно Ани, обладавшая
богатым воображением неврастенички, сама придумала свою биография, черта
за чертой. И кто знает: может быть, в конце концов, сама в нее
поверила..."
4
Ротмистр с женой не жалели ни времени, ни денег на то, чтобы гадкий
утенок поскорее превратился в прекрасного лебедя. Однако дело подвигалось
плохо. Языки Али не давались, хорошие манеры - тоже. Гораздо больше ее
интересовали платья и шляпки. В дополнение ко всему она под всевозможными
предлогами пыталась улизнуть из дому, что ей, естественно, разрешали
крайне неохотно. Бывало, Ани где-то пропадала целыми днями, являясь лишь
под вечер. К тому же однажды в ее отсутствие пришел какой-то
сомнительного вида господин, пожелавший видеть Ани и говорить с ней, но
не назвавший своего имени. Хозяева начали подозревать, что их
воспитанница поддерживает тайные связи с тем миром, из которого она
вырвалась два года назад, чтобы броситься в ледяную воду Ландвер-канала.
В то же время попытка привлечь к Ани внимание некоторых лиц, близких
вдовствующей императрице Марии Федоровне, не увенчалась успехом. Зато
подозрительный гое-
377
подин явился опять и вел себя очень странно. Терпение хозяев начало
иссякать, они уже рады были бы сбыть с рук изрядно поднадоевшую им
"великую княжну" и при первой возможности с удовольствием уступили Ани
своим знакомым - барону и баронессе фон Клейст, которые поселили ее у
себя.
Новые покровители постарались оградить Ани от всяких нежелательных
контактов с внешним миром. На прогулках ее сопровождала специально
приставленная к ней надзирательница, но одновременно под видом вечеринки
в дом были приглашены влиятельные члены русской аристократической колонии
в Берлине. Большинство из гостей до революции принадлежало к высшему
петербургскому обществу, многие лично были знакомы с великими княжнами.
Мнения гостей, выступивших в роли экспертов, резко разделились: одни
утверждали, что воспитанница фон Клей сто в - вылитая Анастасия
Николаевна, другие - что между ними нет ни малейшего сходства.
Образование и воспитание Ани продолжалось по-прежнему без большого
успеха. По-русски она говорила едва-едва, с английским и французским дело
обстояло еще хуже. Ее манеры также оставляли желать лучшего. Неважно было
и со здоровьем. Ани страдала анемией, временами рассудок ее мутился (или
она симулировала нервные припадки). На нее нападал столбняк, она никого
не узнавала, не отвечала на вопросы, часами молчала или бормотала что-
нибудь вроде следующего: "Ужасно... Смерть... Грязь... Кровь... Почему
мое платье все в крови? Все в крови... Всюду кровь..."
При этом она обладала на редкость скверным характером: была груба,
упряма, капризна, вздорна, не терпела никаких возражений, во всем
пыталась настоять на своем и устраивала скандалы по малейшему поводу. Она
была подвержена резкой смене настроений: от слез переходила к бурному
веселью и наоборот. Если же кто-то не признавал в ней великую княжну, Ани
в ответ закатывала дикие истерики. Словом, девица была не подарок.
Фон Клейст связывал с ней приблизительно те же
378
планы, что и ротмистр, но взялся за дело гораздо энергичнее. Он хотел
добиться официального признания Ани в качестве дочери и единственной
законной наследницы Николая II, однако встретил мощное противодействие со
стороны другого претендента на императорский титул - великого князя
Кирилла Владимировича. Живая Анастасия была совершенно не в его
интересах, и через своих сторонников, влиятельных немецких аристократов,
фон Клейсту ясно дали понять, что в Германии его затея не встретит
поддержки: самозванка будет подвергнута строжайшему обследованию и, вне
всякого сомнения, разоблачена.
После этого барон и баронесса фон Клейст куда менее терпимо стали
относиться к выходкам своей воспитанницы. В результате Ани от них не то
сбежала, не то хозяева сами указали ей на дверь.
К тому времени у нее уже были кое-какце знакомства в эмигрантской
среде. В течение нескольких недель она переходила из одной семьи в
другую, нигде надолго не задерживалась, что было естественно при ее
характере. Наконец весной 1923 года судьбой Ани заинтересовался
берлинский полицейский комиссар Грюнберг. Он подошел к проблеме как
профессиональный следователь: побеседовал с персоналом дальдорфской
лечебницы, опросил всех русских знакомых Ани и записал их показания. Он
же первым положил на бумагу и легенду
о ее спасении, которая до него существовала лишь в устном варианте,
причем не в единственном. В качестве полицейского комиссара Грюнберг
сумел сделать и то, чего не смогли добиться ни ротмистр с женой, ни
супруги фон Клейст: он устроил свидание Ани с ее "теткой" по матери,
герцогиней Гессенской.
Вот как описывает он эту знаменательную встречу, состоявшуюся в его