Самые знаменитые самозванцы - Юзефович Л.А.
Скачать (прямая ссылка):
она воскликнула: "Это он!"
"Радость обоих не поддается описанию", - замечает напоследок Жоффруа,
сам до слез растроганный этой сценой.
Альбу и торжествовал: вслед за признанием мадам де Рамбо на
ошеломленных парижан обрушился целый шквал подобных заявлений. Свидетели,
подтверждавшие, что Наундорф - истинный дофин, пошли косяком. Это было
похоже на снежную лавину.
Его признали бывший королевский гвардеец Сент-Имер, некогда охранявший
апартаменты Людовика XVI, бывший привратник дворцовой часовни Марко,
бывший министр де Жоли, бывший секретарь другого бывшего министра де
Бремон и пр. Одному из них Наун-дорф рассказал о каких-то сооружениях в
Версальском парке, которые были разрушены сразу же после казни
309
Людовика XVI в 1794 году. Другому сообщил о тайнике во дворце Тюильри, о
котором будто бы знали только сам король, маленький дофин и еще двое-трое
избранных. Очевидно, Наундорф хорошо изучил мемуарную литературу и в
нужный момент умел блеснуть знанием подробностей той эпохи и той
обстановки, что якобы окружала его в детстве. Кроме того, он обладал
способностью почувствовать, что именно хочет услышать от него собеседник,
и шел навстречу его ожиданиям или в чуть измененной форме повторял его же
слова. Не стоит забывать и о том, что все те, кто видел дофина в детстве
и теперь признали Наундорфа подлинным Людовиком XVII, были людьми весьма
преклонного возраста. Кому-то из них уже изменяла память, кто-то
обманывался искренне, а кто-то готов был обмануться или даже слегка
покривить душой, чтобы на старости лет вновь очутиться в центре
общественного внимания.
С каждым признанием Наундорф обретал все большую уверенность в себе.
При его внешнем благообразии он быстро научился держаться по-королевски,
величественно и вместе с тем доброжелательно, чем располагал визитеров в
свою пользу. Его французский язык тоже стал гораздо лучше.
"Принц произвел на нас неизгладимое впечатление, - писала аббатиса
одного из французских монастырей, - все в нем несло печать истинно
королевского величия. И манерами, и поступью он напоминал своих
предков..."
"Более честного лица я еще никогда не видел, - свидетельствует сын
знаменитого писателя Жака Казот-та, казненного во время якобинского
террора. - У него благородная внешность и манеры. Речь его проста, но в
каждое слово он вкладывает частицу той правды, что живет в глубине его
души".
Между тем обладатель самого "честного лица" из всех, какие доводилось
видеть Казотту, зажил в Париже просто сказочной для человека его
происхождения жизнью. Из нищего бродяги, который ночевал между могильными
плитами на кладбище Пер-Лашез, он превратился во всеевропейскую
знаменитость. Добряк Альбуи, стоявший у истоков его головокружительной
карьеры, получил отставку и вынужден был уехать из Парижа. У Наундорфа
нашлись теперь куда более выгодные покровители. Они
310
сняли для "принца" роскошные апартаменты в Латинском квартале, дамы из
числа его страстных поклонниц служили у него на побегушках. Каждый день
приемную "Людовика XVII" заполняли толпы посетителей, среди которых
немало было титулованных особ, людей с большими состояниями, громкими
именами и обширными связями. Наундорф с ними не церемонился и за счастье
лицезреть себя взимал определенную мзду. Иногда он брал деньгами, чаще -
подарками в виде дорогих безделушек, произведений искусства,
драгоценностей. Всем подношениям велся строжайший учет. Пожертвования
текли рекой, но при этом Альбуи должен был уехать из Парижа из-за
недостатка средств. Вероятно, Наундорф так и не удосужился вернуть ему те
150 франков, которые Альбуи по доброте сердечной выслал ему в Кроссен на
дорогу до Франции.
Не довольствуясь ролью Людовика XVII, Наундорф стал выступать и в
качестве духовидца. Он рассказывал, что еще в Кроссене перед ним предстал
однажды ангел небесный, повелев ему поспешить во Францию, дабы спасти
несчастную отчизну. Наундорф явно играл под Жанну д'Арк, которой
нездешние голоса четыре столетия назад приказали сделать то же самое.
В Париже его посетил сам Иисус Христос, окруженный резвящимися в
солнечных лучах херувимами, ангелы же являлись к нему толпами. Среди них
- "ангел-покровителъ Франции", горько упрекавший короля Луи-Филиппа за
его неправильную внешнюю и внутреннюю политику. Поведение сторонников
Наундорфа ангел, наоборот, всячески восхвалял и благословлял их на борьбу
за правое дело, то есть за то, чтобы "принц" занял французский престол.
Визиты небесных посланцев становились все более регулярными, и Наундорф
исправно информировал своих приверженцев обо всем увиденном и услышанном.
В конце концов Луи-Филиппу надоел этот балаган. В 1836 году он
распорядился арестовать "принца" и выпроводить его из Франции.
Само собой, Наундорф и не подумал возвращаться обратно в захудалый
Кроссен. Хотя часть поступавших пожертвований он отсылал жене и детям, за
три года ему удалось сколотить солидное состояние. Оно оценивалось