Гурченко Люся, стоп! - Гурченко Л.
ISBN: 978-5-905629-41-9
Скачать (прямая ссылка):
Каждое утро на завтрак неизменный сгущенный кофе, сыр, хлеб. И никаких “разнообразий”. Прекрасно. Казахстан. Тридцать километров от города Джамбул. Уже полтора месяца живем в поезде. Двадцать восемь градусов минус. Как и должно быть в сорок втором году. Фильм Алексея Германа “Двадцать дней без войны”. Стук-стук. Знаю, что это Ю.В. Открываю дверь купе. И... обомлела! Передо мной в вечерней тройке, белоснежной рубашке с галстуком стоит эффектный мужчина.
- Доброе утро! Кипяток готов, будем завтракать.
- Ну, Юрий Владимирович! Ну, какой вы, однако... Ведь можете, ведь умеете, ведь знаете... Можно же без оттопыренных карманов. Ну вот! Другое дело. Теперь все! Половина зала - ваша. Все женщины будут от вас без ума. Ура!
Во время моей захлебывающейся тирады Никулин наигранно улыбался, свернув “ротик бантиком”, а взор устремив “долу”. А руки держит за спиной, как будто он проштрафился, а его наказали.
- Значит, можно без галифе?
Юрий Владимирович вынул из-за спины большой прозрачный целлофановый пакет. А в нем: расческа, бумажник с паспортом, ручка, адреса, кошелек с суточными, носовой платок, записная книжка. И два больших бутерброда с сыром к утреннему завтраку.
Никулин разрешил мне называть его папой. Так получилось, что со временем он оказался единственным человеком, к которому я могла обратиться с просьбой. Я знала, что он меня поймет так, как надо. Я даже не знаю, если бы не Ю.В., как бы сохранила все же веру в хорошее. Не знаю. Почти полтора года съемок мы существовали в ох каких непростых условиях. Там все человеческие пороки, дурости и слабости не спрячешь. В тех “Двадцати днях без войны” жили почти как на войне. То была своя война, в которой дружба и верность наикрепчайшие.
Ю.В. мой друг. Ведь мои ближайшие подруги, которые знали меня с детства, когда я была просто Люсей с улицы Клочковской, разъехались кто куда. С ними - только по телефону. А жизнь последних лет десяти показала, что быть до конца откровенным, говорить обо всем, не скрывать своих слабостей... Нет. Таких друзей у меня больше не было. Когда ты открыт, не защищен... А каким можно быть, если беда застает врасплох, как снег в летний день. Потом обязательно за твоей открытостью следует отчужденность.
Это “як закон”. А Ю.В. вне закона. Он сам по себе. В самых разных ситуациях. Всегда верен своей интонации. Живет в своей собственной атмосфере. А как интересно в концерте! Выходят народные-перенародные, величественные, с прямыми спинами и вздернутыми подбородками. Объявляют Ю.В. Сутулый, седой, с мягкой улыбкой. “Здрасуйце. Добрый вечер!” И все. Никого до него на сцене не было. Зал наполняется атмосферой Простоты и Добра. Простота - точный признак вкуса и стиля. Добиться простоты часто не удается даже самым талантливым. Вот секрет. Недаром есть выражение - “все гениальное так просто”. А вот попробуйте. А Никулин был таким.
Разве сейчас кто-нибудь поздравит просто так, что вот, мол, видел по ТВ или прочел мимоходом в газете. Нет. Ну, очень-очень редко. А Ю.В.:
- Это я, папа. Поздравляю тебя с государственной премией. Очень рад. Я первый узнал.
- Ну, папа, я никак не ожидала...
- И правильно. Ждать нужно выходных дней... получше. Я теперь в Фонде мира. Мы тут вечер устроили. Ну, для наших ветеранов. Дали им всякие подарки, цветы. Идет ко мне навстречу мужик, поддатый, моего возраста:
“Слушай, Никулин, ты возглавляешь Фонд мира?”
“Ну я”.
“А х-хули война в Чечне?”
Я, знаешь, девочка, вдруг растерялся. А лицо у мужика хитрое, думает, он меня загнал... Я ему и говорю: “Да если б я его не возглавлял, ты бы сейчас в заложниках сидел”.
И опять его молчание. И моя реакция. И его молчаливое удовольствие.
- Да, тут недавно у меня была твоя знакомая с ребятами. Я их хорошо посадил. Они довольны. Представление понравилось. А так... хожу по лесу, собираю... анекдоты. Ну, пока!
В воспоминаниях о другом человеке больше всего запоминается что-то такое... Ну, что-то из последнего.
3 августа девяносто седьмого года.
- Я в больнице. Звоню тебе. Ты у меня одна из первых.
Молчание.
- Потому что ты на “Г”.
Молчание.
- А “Г” - это лучше, чем “Б”.
Молчание.
- Тут у меня список, кому я должен позвонить.
Молчание.
- Тут меня так прихватило, что я весь мокрый и слезы сами...
Молчание.
- Подумал, если еще раз будет так - не вынесу...
Молчание.
- Закончу жизнь...
Не могу повторить этого слова, такого невозможного, несовместимого с Ю.В. И, как бы это почувствовав, Ю.В. спокойно, как будто не говорил этого слова, продолжал:
- Я согласился на операцию. Около сердца какой-то сосуд сузился и не пропускает кровь. Возраст не тот, чтобы шунтировать как надо. Будут через пах тянуть шнур.
Дорогой, драгоценный, неповторимый Ю.В. Лишь бы выдержал, не дрогнул этот сосуд, этот мускул, который прячется в вашей доброй груди. Ну, выдержи, мускул, выдержи! Ты же выдержал и фронт, и непосильный труд, и беды, и победы, и успех, и славу! Безграничную славу и любовь всех. Абсолютно всех!
- Вчера лежал весь в проводах. Нужно лежать долго. Все чешется. Ну, почесался, что-то отлетело. Прибежали врачи, все в чепчиках и халатах.