Моя жизнь - Бергман И.
ISВN 5-05-002299-1
Скачать (прямая ссылка):
— Он звонил мне ежедневно, а когда жил в доме Ингрид Бергман, то тайком посылал телеграммы.
— А во время вашего пребывания в Лондоне?
— Он звонил каждый день до тех пор, пока Ингрид Бергман не объявила о своем намерении получить развод.
— Почему бы вам не поехать на Стромболи?
— Я никогда не думала об этом. Все, что я хочу делать в данный момент, — это жить для работы и ребенка. Уверена, что в будущем мы с Ингрид станем лучшими друзьями.
Они не стали друзьями. Они просто никогда не встречались.
Эрколе Грацидеи — один из знаменитых адвокатов,
I
I знавший всех и вся в мире итальянского кино, друг
[
Роберто, Анны Маньяни, а позднее и Ингрид — всегда говорил, что Анна Маньяни вела себя безупречно. ”Она
? хранила молчание. Она не произнесла, в адрес Роберто 1 или Ингрид ни одного дурного слова. Эта женщина,
I родившаяся в ужасающих условиях, в нищете, пере-
1 жившая в Риме страшную войну, была великой и в
? своем искусстве, и в своих поступках”.
Оглядываясь назад, на эти годы, Ингрид соглаша- В лась с ним.
Я не сомневаюсь, что Роберто Росселлини был боль-
I шой любовью в жизни Анны Маньяни.
Насколько я знаю, они не разговаривали уже не- ' сколько лет, но, когда в 70-х годах она заболела и Ро- К берто услышал, что это серьезно, он послал в клинику
I маленькую записку и цветы. Она ответила и попросила, К если он может, навестить ее. Он сделал это и потом ходил к ней все время до тех пор, пока она не умерла.
Узнав об этом, я позвонила ему из Лондона, чтобы
I сказать, как я рада была услышать, что он это сделал. | Круг замкнулся. Человек, которого она любила боль-
I ше всех в жизни, опять был рядом с ней.
? Ее похороны стали чем-то сверхъестественным. На улицах, вокруг церкви .стояли огромные толпы людей, все плакали. Она была действительно любима итальянским народом. Людей было так много, что все они не могли войти в церковь. И когда гроб вынесли, все зааплодировали. Мне это кажется невероятно трогательным. Такое могло произойти только в Италии. Думаю, шведам в голову не могло бы прийти аплодировать на похоронах. А потом выяснилось, что для ее захоронения нет места: она не купила для себя место на кладбище. И Роберто похоронил ее в их семейном склепе. Теперь она там... Рядом с Римом, с Роберто, со всеми остальными членами семейства Росселлини.
Неудобства, с которыми съемочной группе пришлось столкнуться на Стромболи: отсутствие гостиницы, телефона (были только крошечные почта и телеграф), водопровода, канализации, любого транспорта, кроме собственных ног, тучи мух, мошкары, скверная еда — делали жизнь на острове почти невыносимой. Мизерное население состояло главным образом из ста-
риков и детей. Большая часть молодежи уехала на заработки на материк — в Германию, во Францию — и посылала оттуда часть заработка своим женам или родителям.
Это был странный остров, где не было веселья. Старики жили, пытаясь добыть средства к существованию из скудной земли и истощенного моря, они не знали ничего, кроме тяжелого, изнурительного труда. Женщины, молодые и старые, одетые во все темное, темноволосые, темноглазые, вполне соответствовали черному вулканическому фону.
Участники съемок, которые были такими веселыми, оживленными на Сицилии и на материке, здесь оказались во власти этой гнетущей атмосферы. Все стали раскалываться на группировки: воинственные, осторожные, спорящие. Роберто, его сестра Марчел- ла, Ингрид и ее секретарь Эллен Ньюволд (Ингрид никогда толком не знала, что должна делать ее секретарь, но, поскольку эта должность предусматривалась контрактом с ”РКО”, у Эллен были полны руки самых разных забот) расположились в скромном четырехкомнатном доме, оштукатуренном в розовый цвет, который стоял неподалеку от моря. Побывав в Голливуде, Роберто вывез оттуда твердое убеждение, что непременным условием существования каждой кинозвезды должно быть наличие ванной, поэтому напротив старого дома было воздвигнуто специальное строение и на Стромболи прибыли ванна, унитаз и биде. Островитяне, не видавшие ранее столь хитроумных изобретений, не смогли их смонтировать. Поэтому воронка, пропущенная через крышу в ванную комнату Ингрид, служила душем. Когда звезда была готова к омовению, она подавала знак человеку, восседавшему на крыше, и тот выливал на нее ведра морской воды.
Интересы Голливуда представлял Арт Кон, сценарист, присланный ”РКО”, чтобы впрыснуть хоть чуточку привычного диалога в творение Росселлини. Марта, жена Кона, тоже была сценаристом. Оба они, влюбившись в Ингрид и Роберто, незамедлительно приняли их сторону.
”РКО” прислала еще британского представителя рекламы, который сразу же оценил ситуацию и ретировался в небольшой домик на краю острова. Держась от всех в стороне, он смешивал джин с тоником, плавал в теплом море и писал обильные заметки для будущей справки.
Предполагалось, что он послан нам в помощь. Но он только шпионил. Мировая пресса приехала на Стромболи посмотреть, что тут происходит. Фильм? Он их интересовал меньше всего. А вот как насчет любовной истории? Это сулило большие новости. И когда наш рекламный агент в конце концов отбыл, он тут же опубликовал свои заметки в одной из воскресных британских газет. Когда я читала их, то просто не могла поверить в то, что можно так лгать. Был придуман диалог между мной и Роберто: он-де был единственным, кто появлялся в моей ванной комнате, чтобы посмотреть, сколько там зубных щеток. Практически там все было выдумано. Я чуть с ума не сошла от злости. Вызвала своего адвоката и сказала, что подам на автора в суд. Тот ответил: "Прекрасно, только учтите, что главное, чего жаждет газета, — большой судебный процесс. Вам придется поехать в Лондон, давать свидетельские показания, вас будут спрашивать о многих вещах, которые вам будут неприятны. Вы уверены, что хотите пройти через это?” Я подумала пару секунд и сказала: ”Нет”. Рекламщик из ”РКО” продал свои россказни, и мир, наверное, поверил всему, что там было написано.