Империя учёных - Малявина В.
Скачать (прямая ссылка):
Государственный муж должен печалиться о государстве в мыслях, но не должен изрекать слов, рождающих печаль в государстве.
Чэнь Цзижу
Однако приоритет «общего мнения» отнюдь не исключал той системы отношений, при которой, как записано в биографии Ван Фу, власть имущие «по очереди друг друга выдвигали» [Хоу Хань шу, цз. 49, с. 2а]. Отбор на службу был целиком внутренним делом управляющих и отличался тенденцией к постоянному сужению сферы отбора. Оттого заключенная в институте «общего мнения» социальная идея, как мы сможем убедиться, не создала устойчивых норм публичной политики.
Отмеченные факторы обусловили характер эволюции центральной бюрократии. В позднеханьской империи явственно обозначилась тенденция к складыванию прослойки именитых
служилых семейств, члены которых наследственно занимали высшие должности в бюрократическом аппарате. Таких семей можно насчитать около двадцати. Большинство из них приобрели высокое положение еще в раннеханьское время, некоторые - только при Поздней Хань. Например, жунаньский клан Юань с конца I в. выдвинул в четырех поколениях пять сановников в ранге гуна, клан Сюй в той же Жунани - трех гунов в трех поколениях, клан Ян из Хунуна - четырех «Великих маршалов» в четырех поколениях, потомки ученого Хуань Жуна из области Пэй в течение трех поколений служили учителями императоров. По свидетельству Ван Фу, в его время при отборе на службу чиновники руководствовались в первую очередь знатностью происхождения (фа юэ) [Ван Фу, с. 149]. Спустя полвека Чжун-чан Тун называл главным пороком служилых людей «отбор служащих исходя из знатности происхождения» [И линь, с. 54].
Аристократизация бюрократии означала превращение ее в замкнутый консервативный слой, преследовавший собственные интересы. Однако упрочение социальной иерархии внутри правящих верхов позднеханьской империи и формирование в ней обособленного круга служилой знати не вели к сословному размежеванию общества. Социальный статус оставался произ-
водным от положения на бюрократической лестнице и потому не мог не быть весьма подвижным и неустойчивым. Не существовало и четкого критерия родовитости происхождения. К примеру, семейство императрицы Дэн, супруги императора Хэ-ди, в начале II в. считалось именитейшим в империи. Власть Дэнов рухнула в 121 г. Когда спустя 38 лет император Хуань-ди захотел взять в жены дочь внучатого племянника императрицы Дэн, счастливая избранница уже слыла в придворных кругах женщиной низкого происхождения [Хоу Хань шу, цз. 104, с. 56]. Отбор на службу по знатности, а не личным доблестям официально подвергался осуждению [Хоу Хань шу, цз. 26, с. 28а, цз. 3, с. 56].
В конечном счете истинные мотивы выдвижения на службу не всегда были ясны и самим современникам. Так, Чжу Му, родившийся в потомственной служилой семье, девятнадцати лет занял пост инспектора в областной управе. Вновь прибывший правитель области спросил его: «Вы молоды. Служите ли вы инспектором области благодаря влиянию семьи или личной добродетели?» В ответ Чжу Му в характерном для той эпохи стиле без обиняков сравнил правителя области с Конфуцием, а себя с Янь Хоем, лю-бимейшим учеником Конфуция [Хоу Хань шу, цз. 43, с. 66].
Надо подчеркнуть, что определенное размежевание господствующего класса позднеханьской империи на горизонтальные страты сопровождалось укреплением вертикальных структур, связывавших чиновников разного статуса. В числе последних следует назвать прежде всего институт ученичества. Первоначально термин «ученик» (мэнь шэн, мэнь жэнь, мэнь ту) относился к учащимся частных конфуцианских школ - весьма многочисленной социальной группе в позднеханьское время. Фань Е в предисловии к разделу «Конфуцианцы» своего исторического труда отмечает: «Со времени Гуан У-ди военное дело потеряло значение, все занимались только изучением канонов. Носившие одежды конфуцианцев, восхвалявшие древних правителей, странствовавшие от школы к школе, собиравшиеся толпой в лекционных залах заполнили страну. Путь в тысячу ли к знатоку канонов не считали далеким, останавливались в каждой школе, за учение платили сотни тысяч монет. К тем, кто, имея славу и блестящую репутацию, держал открытыми двери дома и принимал учеников, записывалось не менее
10 тыс. человек» [Хоу Хань шу, цз. 796, с. 22а].
Для середины II в. только в книге Фань Е упомянуто более 20 ученых, имевших собственные школы, где обучалось от нескольких сотен до тысячи и более учеников. Современники проводили различие между близкими учениками (ди цзы) и «зарегистрировавшимися» (чжу лу), т. е. теми, кто просто внес свое имя в списки учащихся. Так, видный ученый Ма Жун имел свыше 400 обыкновенных учеников и 50 пользовавшихся особым доверием - тех, кто имел право «подниматься в главную залу» дома наставника. Не менее знаменитый ученый Чжэн Сюань в молодости провел три года в школе Ма Жуна, но так и не увидел учителя, получая все знания от его ближайших учеников. После смерти Чжэн Сюаня его рядовые ученики на основе разъяснений близких учеников (ди цзы) составили компендиум «Восемь глав учения Чжэна» [Хоу Хань шу, цз. 35, с. 16а-б, 216].